Хроника бурлящего закулисья

На правильности своей точки зрения я настаивать не буду. Просто для памяти, а ещё для абстрактного «дальнего малознакомого с обстановкой друга» делаю отчёт - что там происходит в театре.

Начало всего «объединительного» процесса лично мне видится в разрушении творческого тандема Марчелли-Итин. Кажется, художественный руководитель Волковского Евгений Марчелли и директор театра Юрий Итин понимали друг друга с полуслова. Но Итин оказался под домашним арестом в связи с делом «Седьмой студии», минкульт не продлил договор, и в театр приехал новый директор.

Видимо, с Алексеем Туркаловым Евгеню Марчелли сработаться не удалось. В этом случае кому-то из театра приходится уходить. Позиция только что назначенного минкультом Туркалова были объективно сильнее, поэтому Марчелли терять стало нечего. И он идёт ва-банк.

Вопрос объединения Александринки и Волковского стоял давно, но обсуждался в очень вялотекущем порядке, как какая-то очень далёкая и не вполне реальная перспектива. Перед худруком Александринки Валерием Фокиным тоже стоят свои вопросы. Во-первых, это возраст: если в 72 года под тобой даже не кресло, а трон, то он может потерять устойчивость и без внешних усилий. И во-вторых, о качестве постановок Александринки я слышал, скажем так, очень разные отзывы. Лично я могу судить о нём по единственному спектаклю - «Женитьбе», которую я видел здесь, когда они были на гастролях - этот спектакль, один из самых звёздных для них, на мой взгляд, ужасен. Он не стоит рядом ни с одним из спектаклей Марчелли, разве что с самыми слабыми спектаклями Волковского. Но Фокин очень опытный царедворец и интриган, он вхож в кабинеты и вопросы финансирования театра решает на ура, на что, кстати, уповает его ярославский коллега.

Вдобавок Фокина очень волнует вопрос первородства. Он считает, что самый первый театр страны - Александринка, апеллируя к тому, что то, что Волков ставил в Ярославле есть самодеятельность, а первый профессиональный театр начался только тогда, когда Волков с труппой приехал в Питер и поставил первый спектакль на казённой сцене, став, таким образом, профессионалом. Владимира Мединского на выступлении по поводу года театра в Питере стали поправлять, когда он сказал, что первый русский театр возник в Ярославле - нет, мол, он родился здесь. В Питере издали монографию, которая подводила под это научную основу, о чём упоминала профессор Маргарита Ваняшова; она подготовила свою книгу о первородности ярославского театра, но продвинуть её не смогла. Поэтому для Фокина поглотить именно ярославский театр очень важно.

Вдобавок Фокин договорился, что ему (точнее - будущему Первому Национальному Театру в составе Александринки и Волковского) дадут площадку в Москве. Это здание, которое строилось для МХАТа, оно находится на выселках - метро Коломенское - и значимые московские театры от него отказались. Так что для Мединского объединение - хороший шанс пристроить неликвид. Ну а Фокину и Марчелли крайне льстит перспектива обеспечить свои спектакли московской сценой.

И вот Марчелли в перспективе ухода из Ярославля в свете конфликта с Туркаловым ставит всё на последнюю карту. Он созывает существовавший в Волковском, но сто лет не собиравшийся худсовет, куда входят самые занятые и самые близкие ему актёры, и рисует им волшебные перспективы объединения.

Он говорит (я слышал эти доводы позже на собрании труппы): Ребята, нам приваливает колоссальный денежный поток, который прольётся на Первый Национальный Театр, у нас будут квартиры, медицинские страховки, санатории, другие уровни зарплат, новое оснащение сцены, выход на московскую и питерскую площадки, всему этому порукой влияние и вес Фокина, согласие Мединского и наши таланты.

Худсовет, разумеется, доверяющий своему горящему этой перспективой худруку, единогласно голосует за объединение.

Дальше важны даты. В худсовет входят около десятка актёров, пусть и самых лучших, однако в труппе их 70. Худсовету даётся поручение убедить остальных, но Марчелли очень спешит. Худсовет собирается во второй половине дня в среду, и тогда же Марчелли сообщает - мы единогласно за. Мединский отвечает - тогда я подписываю, и делает сообщение о том, что вопрос объединения решён положительно. Это тут же становится известно в Ярославле, и вечером среды начинается «бурление». В десять утра четверга собирается труппа, и туда люди приходят никем из худсовета ещё не обработанные, но уже заряженные новостями. Туда же приходит Туркалов, заявляющий - меня поставили перед фактом, на что Марчелли отвечает - а вы вообще не труппа, вас никто не звал. Туркалов парирует - а этот вопрос должен решаться не только труппой, а всем коллективом театра. Коллектив - рабочие, репертуарная часть, пошивочный цех - понимают, что они первые на выход и, конечно, будут против. Но против и основная часть актёров. Их не увлекают солнечные перспективы, которые рисуют худрук; они понимают, что, они ничем, кроме харизмы Марчелли и Фокина не подтверждены, и больше того, что Фокин со своими связями того же Марчелли выгонит из своего Первого Национального в первый же год; его задачи не простираются дальше сбора трёх составов условной «Женитьбы» и дешёвого проката её на всех трех площадках; заявления о самостоятельной репертуарной политике театров в объединении забудутся после первого же возражения другого худрука. Кроме того, драма произошедшего раскола труппы в том, что в меньшинстве Марчелли - самые талантливые, а против - большинство, которое, в основном, не особо занято в спектаклях и, конечно, находится под угрозой потери места.

И, конечно, против объединения местные чиновники и множество зрителей. В конце собрания труппы выступил Максим Авдеев, который сказал: Друзья, перспективы, конечно, прекрасные, а где гарантии? Мы их не видим. И пока их нет, перед нами стоит опасность, что пойдя на объединение с неясными перспективами мы можем потерять что-то более важное и просто скатиться до филиала.

Он закончил под аплодисменты и проходя на выход чуть притормозил передо мной. Мне показалось, что ему захотелось понять, как он выглядел со стороны. Я сказал ему: «Я абсолютно согласен с тем, что от вас прозвучало», - и поймал себя на том, что для меня так необычно быть полностью согласным с чиновником правительства области, что я даже задумался - нет ли в этом подхалимажа.

Но он действительно сказал ровно то, что я сам хотел им всем сказать. Говорят - актёр зависимая профессия, но чиновник - ещё более зависимая профессия. Его обещания даются по необходимости и выполняются по обстоятельствам, а этих обстоятельств - множество, поэтому верить чиновнику можно только тогда, когда он уже согласовал свои действия со всеми возможными инстанциями, и они тоже безоговорочно за. И то всё переигрывается и перекраивается на ходу. Здесь же никаких согласований нет и в помине - да и откуда им взяться, если одобрение худсовета получено в среду вечером, а уже утром четверга даются обещания труппе.

И здесь в действие входит губернатор.

Дмитрий Миронов высказался против объединения почти сразу, как о нем стало известно. И мало что на моей памяти вызывало столь быструю и безоговорочную негативную реакцию губернатора, как это известие. Возможно, здесь действует и простая логика: если на подведомственной территории происходит что-то помимо чиновника, то это нужно запретить, потому что оно подрывает его вес. Но это говорит и об уровне работы решивших - Мединский с двумя худруками решили сделать губернатору этакий сюрприз, весьма его задев. Театр, пусть и подведомственный Минкульту, но весьма значимый для региона объект, просто увели у него из-под носа, да ещё проинформировав задним числом.

Вдобавок Миронов видит, что это решение не согласовано здесь не только с чиновниками. Неравнодушная к театру общественность, и особенно - большая масса зрителей (а Волковский у нас любят), находятся в раздражённом недоумении. Они понимают, что их обошли и ждут, что кто-то поставит этому барьер.

В такой ситуации губернатор делает то единственное, что он должен сделать: он заявляет протест.

Во второй половине четверга в театре созывается совещание с правительством области, на которое приходит труппа и общественность. Достаточно сухого перечисления фамилий: Русаков, Ваксман, Гаврилов, Куценко, Злотникова, Степанов и так далее - сплошные тяжеловесы. От области по слухам ждали председателя правительства Дмитрия Степаненко. Но за полчаса-час до этой встречи Мединский, видимо, желая подкрепить позиции Марчелли, подписывает распоряжение об объединении театров. Этим он делает только хуже, и на встречу вместо председателя правительства приходит губернатор.

За объединение выступает только Марчелли и - от труппы - актриса Александра Чилин-Гири. Все остальные - против. Дмитрий Миронов слышит это и делает свои выводы. Буквально через полчаса после окончания встречи становится известно, что Медведев приостановил действие распоряжения Мединского. Говорят, что к нему пришла Терешкова, но скорее всего, вмешался и Миронов.

Мединский сдаёт назад. От лица замминистра на сайте появляется разъяснение, что распоряжение приостановлено из-за необходимости более широкого обсуждения с общественностью, а инициаторами процесса названы представители трупп. Выступает Фокин, называет приостановку мудрой, говорит о том, что конечно надо со всеми обсудить и выражает недоумение по поводу того, что в Ярославле этого не сделали и оставили общественность недовольной. Все стрелки, таким образом, переведены на Марчелли.

Это всё происходит с худсовета, прошедшего вечером среды (27.03), до пост-приостановочных заявлений о мудрости замедления, звучавших утром пятницы (29.03). Изумительно, что важнейший вопрос относительно сущностного для области учреждения решается так, что при его обсуждении фигурируют сроки - полчаса, час. И в эти сроки все соглашения меняются, позиции пересматриваются, решения на уровне министра приостанавливаются. Как вообще в этой ситуации можно верить обещаниям, реализация которых подразумевает годы и десятилетия!

Понятно, что актеры верят своему художественному руководителю - они и должны верить ему безоговорочно и безоглядно, это вопрос их профессионализма (хотя кое-кто из них задаёт вопросы: как финансирование вырастет, если Александринке его урезали в 10-м году вдвое, в 15-м - ещё на треть, что её ждёт в 20-м?).

Вопрос - как этому верит Марчелли? Конечно, в условиях проблем в отношениях с директором терять ему нечего, но как можно не видеть пустоту этого манка? Он же опытный руководитель, режиссёр, деятель? И как вышло, что они с Фокиным заодно и Мединского поставили в глупое положение?

В общем, всё это печально. Скорее всего объединения не будет, Марчелли будет из театра постепенно вытеснен, с ним могут уйти самые яркие актёры (вопрос - куда, ведь с таким раскладом это может случиться Омск, а то и Ташкент, куда его уже предлагает сослать радикальная публика). Ну а театр, оставшись без яркого худрука, будет переживать очередные тёмные времена.

Ну да не впервой. Возродится когда-нибудь. Перспектива стать подсобкой далеко не самого лучшего театра, сидящего за 800 километров от Ярославля, как мне кажется, гораздо более печальная.

Всё это, разумеется, только моё видение ситуации. Наверное, оно не самое неправильное, но я знаю тех, кто видит больше и лучше. Сейчас в театре наметилась тенденция к тому, что место громких слов занимают спокойные доводы, директор мирится с худруком, а звёзды с «болотом», и после всей этой встряски, глядишь, начнётся нормальное обсуждение происходящего. К чему оно приведёт? Лично мне кажется, что вся затея затянется тиной, забудется, как забываются другие внезапные озарения, не сообразные в первую очередь со здравым смыслом.

 

 

01.04.2019 13:31 1299 0 Фото: Волковский театр / facebook.com

ЭХО76 В TELEGRAM